* * *
Да, годны лишь на замазку
Наши чудо-телеса.
Мы привыкли верить в сказку,
В негорящие леса.
А воды так много в крови!
Механичны — се ля ви.
Все-таки Господь откроет —
Что на самом деле мы.
* * *
Я не страдал избытком воли,
Меня была сильнее страсть,
Я знал, что падать будет больно,
И шёл я всё же, чтоб упасть.
И вовсе было не до боли,
Легко силки из ласки сплесть.
Так птиц зимой на зерна ловят,
Которым хочется поесть.
* * *
Бессветно, уныло, дождливо,
И серость повсюду убийственна,
Досада коровой бодливой
В бок тычется рогом единственным.
Лужи повсюду, лужи —
На этих дорожках парка.
Да, не идёт шар в лузу:
Оба, видать, нестандартные.
* * *
Иной умеет деньги делать,
Он знает где, и знает как;
Уверен в том, что свет наш белый
Доить не может лишь дурак.
Ну что ж, пускай он ищет, тащит,
Удаче наступив на хвост.
Настанет день — сыграет в ящик —
Отправят пышно на погост.
И мрамора нависнет глыба,
И к ней дорожка — словно мел...
Такими он деньгами двигал,
Такие связи он имел.
* * *
Я руки озябшие грею,
Огню хворост нравится красть...
Да, к старости люди мудрее,
Слабеет желание, страсть.
Не стану моложе я к маю,
Не рухнет под ноги скала.
Но молодость я вспоминаю,
Где мудрость в загоне была.
* * *
Мы пришли сюда, чтобы любить,
И, порою, даже без оглядки;
А проходит это, стало быть, —
Нам пора сворачивать палатки, —
И гнездо в другом местечке вить,
Где капели не слышна челеста.
На земле так тесно от любви,
Нелюбви здесь очень мало места.
* * *
Скотина иль последний сброд
Родителей не признаёт.
* * *
И десять жизней мне не хватит,
И сто не хватит жизней мне,
Все проведу в одном халате,
И все один пейзаж в окне.
И эти книги, эти строчки
Своих или чужих стихов.
Мне нравится быть одиночкой,
Командующим букв и слов.
Но жизнь одна, и мне быть с нею,
Во всем быть с нею заодно.
Наверно, мало я успею,
Но ровно столько мне дано.
* * *
Они летят в окно и двери,
И мы для них всегда - дары;
Кто в бескорыстие их поверит?
И что возьмёшь с них — комары.
Желаний зуд — что твари эти,
По комариному поют,
Под простыню забраться метят,
Над самым темечком снуют.
Желания хуже, чем простуда,
Их клял и русский, и тунгус.
Зачем? На кой ляд? и откуда?
Явился к нам весь этот гнус?
* * *
А ты прощай, других касательно.
Себя прощать – не обязательно.
* * *
Камень. Утренний рассвет,
Деревце любое…
Мёртвого в природе нет.
Всё вокруг живое.
* * *
Матери любовь – забота,
Не расчётливое что-то.
* * *
Ответа нет, колюче, сыро,
И ветер ветки шевелит.
А он идёт, согнувшись сирый,
Согреться полночь не велит.
В домах зашторенные окна,
Густой забиты темнотой,
А человеку очень плохо,
И ищет человек покой.
Ох! этот дождик, эта темень, —
Лучи проснуться не спешат...
Ужасно — замерзает тело,
Ещё ужаснее — душа.
* * *
Туда уходит тело –
Откуда прилетело;
Это всё в порядке.
С душою – непонятки.
Дорогие читатели! Не скупитесь на ваши отзывы,
замечания, рецензии, пожелания авторам. И не забудьте дать
оценку произведению, которое вы прочитали - это помогает авторам
совершенствовать свои творческие способности
Гамла - женя блох Название города произошло от ивритского слова"гамаль"-верблюд.Очертание горы на которой был построен город,напоминает верблюжий горб.Первые упоминания об этом городе относятся к бронзовому веку.Это была небольшая крепость.Но во втором веке до Р.Х.она была разрушена.В 60г.историк Иосиф Флавий был одним из тех,ктоукреплял городскую стену.В это время там живут мирные жители сбежавшие от римского ига.Первым пытался покорить крепость римский наместник царь Агриппа Второй.Семь месяцев длилась осада.Но Агриппа вынужден был отступить.Через время к городу приступили три легиона,которые в течении трех месяцев осаждали город.И город пал.Теснимые на самую высокую точку горы,потеряв надежду на спасение,жители-в том числе дети и женщины,старики-бросались вниз в Глубочайшее ущелье.И в небо улетало эхом:"Шма,Исраель".Слушай Израиль.Бог определил границы Израиля,но почему сегодня так многим хочется на этих исторических местах провести границы 1967 года?
А мне хочется,чтобы Израиль понял смысл той последней молитвы Гамлы"Слушай Израиль,Бог Един".
