Безнадёжность, безразличность и бесчувственность глухая,
Дверь, обитая резиной, монолитная стена,
Чёрной тучей грозовою злоба к сердцу подступает,
По ночам – одни обрывки беспокойнейшего сна.
Монотонная трясина, доходящая до горла,
Серых будней одноцветность вызывает тошноту.
И среди такой разрухи ухитрилась выжить гордость!
Ощущение от жизни – всё пошло под хвост коту.
Там отчаянье драконом мне на плечи навалилось,
Многотонная махина дышит смрадом мне в лицо,
И ехидно вслед смеются мне мечты, те, что не сбылись,
И почётнейшее место ждёт меня среди глупцов…
Если даже в жизни этой всё ужасно тошнотворно,
То потом намного хуже и страшнее во сто крат,
И к тому же понимаешь – всё заслуженно, бесспорно,
Знаешь точно – ожидает только пламя, только ад!
И из этого болота, по Своей любви безмерной,
Мой Господь не за заслуги вдруг решил меня достать,
Ослепительно – красиво Он раскрасил мир мой серый
И сумел любовь и радость со спасеньем вместе дать.
Кто, в своём уме, захочет возвращения такого,
Что в своём недавнем прошлом видел я вокруг всегда?
Никого я, кроме Бога, не желаю знать другого
И присутствия Господня не оставлю никогда!
Валерий Гаращенко,
Днепропетровск, Украина
Господь нашёл меня в колонии строгого режима, где я уже в четвёртый раз отбывал наказание. Я был хуже очень многих, но Иисус не побрезговал, не прошёл мимо. После встречи с Иисусом, моя жизнь изменилась кардинально, у меня сейчас есть семья, которую я люблю и которая любит меня, я имею все, о чем не смел и мечтать. Я прямо смотрю людям в глаза.
И это все мне дал мой Великий Господь! e-mail автора:valgar_65@mail.ru
Прочитано 6723 раза. Голосов 1. Средняя оценка: 5
Дорогие читатели! Не скупитесь на ваши отзывы,
замечания, рецензии, пожелания авторам. И не забудьте дать
оценку произведению, которое вы прочитали - это помогает авторам
совершенствовать свои творческие способности
Проза : Реальность - Андрей Скворцов Я специально не уточняю в самом начале кто именно "он", жил. Лес жил своей внутренней жизнью под кистью и в воображении мастера. И мастер жил каждой травинкой, и тёплым лучом своего мира. Их жизнь была в единстве и гармонии. Это просто была ЖИЗНЬ. Ни та, ни эта, просто жизнь в некой иной для нас реальности. Эта жизнь была за тонкой гранью воображения художника, и, пока он находился внутри, она была реальна и осязаема. Даже мы, читая описание леса, если имеем достаточно воображения и эмоциональности можем проникнуть на мгновение за эту грань.
История в своём завершении забывает об этой жизни. Её будто и не было. Она испарилась под взглядом оценщика картин и превратилась в работу. Мастер не мог возвратиться не к работе, - он не мог вернуть прежнее присутствие жизни. Смерть произвёл СУД. Мастер превратился в оценщика подобно тому, как жизнь и гармония с Богом были нарушены в Эдеме посредством суда. Адам и Ева действительно умерли в тот самый день, когда "открылись глаза их". Непослушание не было причиной грехопадения. Суд стал причиной непослушания.
И ещё одна грань того же. В этой истории описывается надмение. Надмение не как характеристика, а как глагол. Как выход из единства и гармонии, и постановка себя над и вне оцениваемого объекта. Надмение и суд есть сущность грехопадения!
